Исконный национальный промысел

Южный Урал издавна привлекал путешественников красотой и своеобразием природы, особенностями быта его коренного населения - башкир. Многих интересовал также и старинный промысел - бортническое пчеловодство. Имеются письменные свидетельства о том, что бортничеством занимались здесь с древнейших времен.

Так, в «Книге Большому чертежу», изданной в 1627 году, говорилось: «...От устья реки Белой по обеим сторонам вверх и ее притокам - Уфе и другим до Уральских гор все живут башкиры, а кормит их мед, зверь и рыба, а пашни не имеют».

Во всех известных нам документах, ХVII-XVIII веков в которых шла речь о припуске башкир во владение вотчинными: землями, в той или иной форме оговаривались права пользования «бортными угодьями».

Ценные сведения по исследованию края были собраны ученым-географом П. И. Рычковым, участником Оренбургской экспедиции, организованной в 60-х годах XVIII века. П. И. Рычков был одним из первых сотрудников журнала Российской Академии наук «Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие». В нем он опубликовал ряд статей, посвященных Башкирии и смежным с нею территориям. Его внимание особенно привлекала Капова пещера, расположенная в широтной излучине реки Белой. В 1760 году он побывал здесь и сделал первое описание этой самой большой на Южном Урале пещеры, в окрестностях которой тогда находилась масса диких пчел.

Рычкова интересовала не только природа Урала, но и широко распространенный среди местного населения промысел - пчеловодство. Он изучал экономическое значение этого промысла в жизни местного населения и способы использования пчелиных семей в бортях. «Башкиры, живущие в лесных местах, - писал Рычков, - от бортевых пчел получают себе великий доход, а уход за семьями прост – подготовка дупел к заселению весной и отбор меда осенью».

Судя, по описанию Рычкова, система использования пчел у башкир сводилась к следующему. Большую часть семей, заселявших подготовленные борти в роевую пору, башкиры осенью (после отбора всего меда) обрекали на гибель, а опустевшие борти (искусственные дупла) бережно сохраняли до будущего сезона. Весной перед роением они снова подготавливали и оснащали борти начатками сотов для заселения этих жилищ естественными роями.

Изучение башкирского пчеловодства позволило П. И. Рычкову обобщить и опубликовать в 1767 году в «Трудах Вольного экономического общества» первую отечественную статью по этой отрасли хозяйств «О содержании пчел», которая открыла путь русской национальной оригинальной (не переводной) пчеловодной литературе. По свидетельству автора, бортевое пчеловодство было самым доходным и распространенным промыслом в башкирском крае и не уступало по своему значению скотоводству. «В числе лучших имуществ сего народа, - писал П. И. Рычков, - может быть содержание пчел, которыми он изобилует. Сей род прибыточной экономии исправляют они с таким искусством и расчетом, что едва ли сыщется такой народ, который бы мог их превзойти в пчелиных промыслах».

И далее, в продолжение указанной статьи, Рычков отмечал: «Сие есть, что я в рассуждениях пчел от простых пчеляков получить мог. Не могу умолчать, что о том чудном животном осталось весьма еще много достаточно к рассмотрению и удивлению».

Талантливый русский ученый-натуралист И. И. Лепехин, изучая Южный Урал и Приуралье, более подробно, чем первые исследователи, описал флору и фауну башкирского Урала. Он посетил и те места, где до него побывал П. Рычков. Лепехин отмечал, что в этих местах «редко можно было видеть густую и гладкую сосну, около которой бы не жужжали толпы медоносных пчел». Сильный урон бортевому пчеловодству наносили медведи, разорявшие борти. В книге Лепехина впервые было подробно рассказано, как башкиры организовали защиту бортей и уход за ними. Леса в то время стояли нетронутые ни рубками, ни пожарами, а травы росли, как говорится, по пояс. «...Сколь изрядный был по горам лес, - пишет Лепехин, - столь и изящные на них росли травы, и мы лучшие собрания трав (гербарий, сказали бы теперь) сим горам долженствовали».

Описывая башкир, исследователи отмечали, что называют они себя «башкирцами и башкуртами». Слово «башкурт» по одной из версий, а их существует более 30, в переводе на русский язык расшифровывается так: «баш» - голова, «курт» - пчела, поэтому есть основания предположить, что слово «башкурт» означает «главный пчеловод». Такое название башкирам, по мнению некоторых ученых, было дано по роду их основного занятия. По мнению старейших бортевиков-бурзянцев, с кем нам довелось работать: Тулумгужина Г. Х., Юламанова И. Я., Халиуллина Д. Г. и др., в основе слова «башкурт» - первоначальный род их предков, бортничество - охота за медом и воском диких пчел.

Слово «башта» в переводе означает «наверху», а «курт» - пчела. По-видимому, этот исторический этап в развитии пчеловодства-бортничества наложил свой отпечаток и на определение названия нации. В то же время, по другим источникам известно, что основными занятиями башкир были охота, рыбная ловля, бортничество и скотоводство, землепользование у них было общинное.

Академик П. С. Паллас, побывавший в 1770 году в Уфе и ее окрестностях, пришел к выводу, что башкирские земли - благодатнейшие места для содержания пчел и звериного промысла. Он впервые описал технику и инструмент, применяемые башкирами для изготовления бортей, защиту их от медведей в уральских лесах, привел интересные сведения и о занятиях русских жителей, переселившихся к этому времени в башкирский край. «Они, - писал Паллас, - так же умело ухаживают за пчелиными семьями, как башкиры. Отдельные имеют до 400 семей в дуплах, получая по пуду меда с каждой семьи».

Развитие экономики края, шедшее в основном по типичному феодальному пути, имело и свои особенности. Одной из этих особенностей был большой удельный вес доходов от пчеловодства. Расселение медоносной пчелы шло естественным путем с юго-запада на восток вплоть до Уральских гор, чему способствовали богатые природные условия, широкое распространение девственных лесов и обширных лугов, покрытых разнообразной медоносной растительностью.

Одним из доказательств высокого значения пчеловодного промысла в экономике являлось то, что на протяжении столетий мед и воск, наряду с пушниной, были не только продуктами сбыта, но и служили для уплаты ясака, за право пользования землей, взимавшегося с башкир до русского пришествия, а также после присоединения к русскому государству.

В историческом плане следует различать две ступени развития пчеловодного промысла в далеком прошлом: 1) примитивное бортничество и 2) бортевое пчеловодство.

Примитивное бортничество - это зачаточная форма промыслового использования пчел, в которой еще преобладают элементы «охоты за пчелами», то есть разорения пчелиных гнезд в естественных дуплах с целью изъятия меда. Но наряду с этим уже имелись попытки сохранения пчелиных семей в естественных дуплах, на будущее, а также началось создание искусственных дупел (бортей) и стихийного заселения их роями.

В пору расцвета примитивного первобытного бортничества леса находились в собственности отдельных родовых общин, эксплуатировались их членами сообща. Однако каждый владевший простейшими способами использования пчел, мог изготовить лесу нужное ему число бортей, подготовить их к заселению роями и использовать их для получения меда и воска. Труд, затраченный на это, давал человеку право безраздельно пользоваться продуктами пчел из принадлежащей ему борти. Общинная форма пользования землей и частный порядок присвоения продуктов бортничества у башкир закрепил традицию нанесения на бортевые деревья тамги (клейма) - знака принадлежности дерева и борти с ее содержимым определенному лицу.

Так еще в недрах общинно-родового строя возникло право собственности отдельного члена общины на борть, отмеченную тамгой. В таком виде бортничество просуществовало втечение многих сотен лет. Судя по обобщенным материалам, бортничество характеризуется слабой организованностью, хотя оно и выделялось самостоятельным видом хозяйства, но было господствующей формой промысла в деятельности башкирского народа вплоть до XVIII века. Затем бортничество постепенно сменилось более организованным бортевым пчеловодством.

Бортевое пчеловодство - уже относительно высокая форма организации пчелиного промысла, характеризующаяся сосредоточением в собственности какого-либо лица (преимущественно феодала) большого количества бортей, отмеченных его знаком собственности (тамгой). Эта ступень организации промысла получила широкое распространение в эпоху феодального способа производства. По технике ведения бортевое пчеловодство не имело существенных отличий от бортничества. При бортевом пчеловодстве, как и при бортничестве, жилищем для пчел служили искусственно подготовленные или приспособленные естественные дупла-борти, так же осуществлялось заселение бортей пчелами и отбор меда.

Как уже отмечалось, бортевое пчеловодство сложилось и достигло своего расцвета в связи с возникновением феодальных отношений. Поэтому лучшие бортные угодья со всеми бортями и пчелами становились собственностью феодалов, дополняя собой их огромные богатства в виде табунов лошадей и стад крупного рогатого скота. «В Башкирии, - писал П. И. Рычков, - немало таких хозяйств, что у одного башкира тысячи по две и больше бортей, от чего они получают знатные себе доходы».

Сохранение в течение длительного времени бортевой формы пчеловодства было связано также с кочевым образом жизни башкир, междоусобицами и частыми набегами соседних племен. В такой обстановке башкирским племенам целесообразнее было содержать пчелиные семьи рассредоточенными в глубине лесов, что давало большую гарантию от разграбления их во время набегов.

Бортническое пчеловодство в свое время было исторически целесообразным и сыграло существенную роль в экономике докапиталистической России.